|
|
Грозный декабрь
Продолжение работы «Бронетехника в боях за Крым»
Часть №3. Опубликовано в журнале "Милитари Крым" № 10.
Автор – Савилов В.Н. (г. Севастополь)
Захватить в ноябрьских боях главную военно-морскую базу Черноморского флота с ходу не удалось, и немецкие войска начали более основательно готовиться к штурму, который был назначен на 17 декабря . В нем должны были участвовать шесть из семи имевшихся в составе 11-й армии пехотных дивизий и отдельные румынские части, поддержанные тяжелой артиллерией и авиацией. Всего немцы сосредоточили под Севастополем 645 полевых и 252 противотанковых орудия, 378 минометов, 300 самолетов. Резерв составляли 2 дивизиона сверхтяжелой артиллерии. Манштейну в первую очередь следовало пресечь морские сообщения, посредством которых крепость постоянно получала пополнения людьми, техникой и боеприпасами. Поэтому главный удар должен был наноситься с севера и северо-востока в направлении бухты Северной. К тому же только на этом направлении немцы могли в полной мере использовать возможности своей артиллерии. На севере должен был наступать 54-й армейский корпус в составе 22,132, 50 и 24-й пехотных дивизий и 5-го румынского моторизованного полка. Сковывающий удар вдоль реки Черная на Инкерман предстояло наносить 72-й и 170-й пехотным дивизиям и румынской горной бригаде. 11-я армия к началу штурма располагала двумя дивизионами штурмовых орудий: 190-й дивизион под командованием капитана Пейтца и 197-й дивизион под командованием капитана Штейнвахса . 197-му дивизион прибыл в распоряжение 11-й армии еще 13 ноября 1941г. . Как утверждает немецкий автор Ф. Куровски 900 километровый марш дивизиона своим ходом из Полтавы в Крым вывел из строя часть бронетехники и до 70 % автомобильного транспорта дивизиона. После прибытия дивизион был расквартирован севернее Симферополя, где с помощью техников 190-го дивизиона удалось частично восстановить боевую готовность к декабрьскому штурму . Как и прежде штурмовые орудия придавались для непосредственной поддержки пехотных частей из состава 54-го армейского корпуса. Для более эффективного использования командир 197-го дивизиона внес предложение сосредоточить все три батареи дивизиона в полосе наступления 22-й пехотной дивизии, поскольку местность в полосе ее наступления являлась наиболее приемлемой для действий штурмовых орудий. Однако предложение не было принято и дивизион был разделен по-батарейно между тремя (22-й, 24-й и 132-й) пехотными дивизиями . Перед вторым наступлением немецко-фашистских войск Севастопольский оборонительный район располагал не полностью укомплектованными 2, 25, 95, 172 и 388-й (100 % укомплектованности) стрелковыми и 40-й кавалерийской дивизиями, 7-й и 8-й бригадами, 2-м и 3-м, 2-м Перекопским, 1-м Севастопольским полками морской пехоты, а также местным стрелковым полком. Артиллерия Приморской армии насчитывала 191 орудие, береговой обороны— 111. Кроме того, в СОР имелось 120 минометов калибра 82—120 мм. Средняя плотность артиллерии составляла 6,5 орудия на 1 км. фронта, а с учетом минометов — 9 стволов . Однако противотанковая оборона оставляла желать лучшего – 45 мм противотанковых орудий в Приморской армии на конец ноября 1941г. насчитывалось всего 20 штук, а 76 мм орудий полевой артиллерии всех типов (полковых, дивизионных, горных) - 56 единиц . Основу противотанковой обороны составляли орудия ДОТов и зенитная артиллерия, поставленная на прямую наводку. Еще хуже обстояло дело с танками. Приморская армия располагал отдельным (без номера) танковым батальоном (далее – ОТБ), в нем насчитывалось начсостава — 30, младшего начсостава — 79 и 120 человек рядового состава, 6 автомашин и 2 орудия. А вот с материальной (бронетанковой) частью батальона вопрос остается открытым. В работе А. Б. Широкорада говорится о наличии в составе ОТБ 9 танков . К сожалению, более подробную роспись по типам бронетехники разыскать не удалось. Все доступные автору советские источники, в том числе и те, что долгое время имели гриф ДСП («для служебного пользования») скудны на эти данные. Можно лишь предположить, что речь идет об 1 Т-34 (из состава 172-й СД), как минимум одном БТ-7 и нескольких Т-26 (включая один огнеметный), а остальная бронетехника была представлена легкими плавающими танками Т-37/Т-38 и танкетками Т-27 . Общая же численность советской бронетехники составляла 26 единиц. Как указывает в своей работе Г.И. Ванеев это были танкетки Т-27 и легкие танки Т-26, из них лишь один огнеметный . Интересным является тот факт, что в работе П.А. Моргунова говорится, что Т-27 были вооружены 45 мм пушками: «По танкам, которых у нас было 26 машин (легкие танки Т-26 и Т-27 с 45-мм орудиями), враг имел подавляющее превосходство» . Подтверждений этому факту (документы, фотографии), автор не обнаружил. По мнению автора, информация о Т-27 с 45 мм орудиями, скорее всего, ошибочна. Во всяком случае, перевооружение танкетки Т-27 на 45 мм орудие представляется маловероятным. Постараюсь пояснить почему. Еще в 1931г. конструкторское бюро ленинградского завода «Большевик» разработало истребитель танков на шасси танкетки Т-27. Было построено два экземпляра, вооруженных 37 мм пушкой Гочкиса. В ходе испытаний обе машины показали множество недостатков в системе охлаждения (двигатели сильно перегревались), неудачным было и размещение снарядных боеукладок. Заключение по результатам испытаний было отрицательным . Таким образом, попытка усилить вооружение этой танкетки не удалась, штатным вооружением по-прежнему остался пулемет Дегтярева танковый (ДТ). Версия перевооружения в Севастополе в кустарных условиях танкетки Т-27 на 45 мм орудия не выдерживает критики. Если в 1931г. даже 37 мм орудие с его весом около 200 кг. оказалось неподъемной ношей, то вооружении 45 мм пушкой имеющей вес более 300 кг. уже порядком изношенных танкеток вообще граничит с фантастикой. И ведь помимо веса орудия нельзя забывать и о весе снарядов в боекомплекте. А снаряд 45 мм орудия в 2 раза тяжелее веса снаряда к 37 мм орудию. Да и опять же, вряд ли в главной базе Черноморского флота на складах могли находиться специальные танковые 45 мм орудия, скорее всего, использовать могли корабельные 45 мм орудия 21-К. А ведь вес такой пушки более 500 кг. Таким образом, технические аспекты перевооружения танкеток Т-27 заставляют усомниться в самом факте. Автор считает, что в текст документа, откуда брал информацию П.А. Моргунов, возможно, вкралась неточность. Если уж такое перевооружение было, то, скорее всего, что 45 мм орудия устанавливались не на танкетку Т-27, а на бронированный тягач Т-20 «Комсомолец» . Доказательствами такой возможности, на мой взгляд, являются два обстоятельства. Первое – техническая возможность. На базе Т-20 «Комсомолец» путем установки длинноствольной 57 мм противотанковой пушки ЗиС-2 (вес 1250 кг.) в конце 1941г. было построено около 100 единиц САУ ЗиС-30 . Несмотря на определенные трудности, шасси Т-20 такую нагрузку выдерживало. Да и немцы, захваченные у советских войск Т-20, нередко вооружали как собственной штатной 37 мм противотанковой пушкой (без колес) так и советской тоже трофейной 45 мм противотанковой пушкой. Второе - наличие опыта такого перевооружения в Приморской армии. Как указывает в своей работе М. Свирин, при обороне Одессы в боях участвовали две 45 мм полуавтоматические наземно-зенитные пушки 21-К (вес более 500 кг.), установленные именно на Т-20 «Комсомолец» . Т.е. если в Севастополе и перевооружали легкую бронетехнику на 45 мм орудия, то одесский опыт вполне мог воплотиться и в Севастополе в виде перевооружения тягачей Т-20 «Комсомолец». Но это, в отсутствии полной информации, не более чем предположение автора. Отдельные исследователи, например В.В. Бешанов, просто выбрасывают из советских источников упоминания о Т-27 и пишут в своих работах просто о наличии у защитников Севастополя 26 танков Т-26, тем самым, преувеличивая реальные силы защитников города и внося путаницу в определении истины в вопросе наличия бронетехники в составе Приморской армии . Стоит сказать, что помимо ОТБ, отдельные стрелковые части Приморской армии также имели свою бронетехнику. Так, бронерота 80-го разведывательного батальона из состава 25-й стрелковой дивизии располагала пушечными бронеавтомобилями БА-10. Точное их число, увы, пока установить не удалось. На фото, датированном концом ноября 1941г. мы видим, по крайней мере, 2 БА-10 из состава 80-го разведбата 25-й стрелковой дивизии . Возможно, что в составе 172-й СД и 40-й кавалерийской дивизии на начало декабрьского штурма также имелись по 1-2 бронемашины БА-10 в каждой . Имелись в войсках и уже упоминавшиеся бронированные артиллерийские тягачи Т-20 «Комсомолец», часто используемые как танкетки. Точное их число опять же не известно. По косвенным данным, их насчитывалось от двух до трех десятков. Командование обороной Севастополя понимало значение бронетехники и скудность имеющихся сил. Адмирал Октябрьский в начале декабря 1941г. направил начальнику штаба Закавказского фронта генералу Ф. И. Толбухину и наркому ВМФ адмиралу П. Г. Кузнецову телеграмму, в которой просил направить в Севастополь, в том числе и один танковый батальон. Однако до начало 2-го штурма пополнения бронетехникой так и не последовало . В период передышки защитники Севастополя усовершенствовали оборонительные сооружения, в том числе и противотанковые. Так, на передовом и главном рубеже обороны было вырыто 15 км. противотанковых рвов, на тыловом – 17,5 км., также было выставлено более 9 000 противотанковых мин на танкоопасных участках. 11 декабря отдельный армейский танковый батальон (как указывается в советских источниках – без материальной части) был подчинен 40-й кавалерийской дивизии, насчитывавшей всего лишь около тысячи спешенных конников, и сосредоточен в районе ж/д станции Мекензиевы Горы . Прибывшая с доставленной в Севастополь в начале декабря 1941г. 388-й стрелковой дивизией артиллерия (76 мм орудий – 21, 45 мм противотанковых орудий – 6) позволила хоть немного, но усилить противотанковую оборону. Один артдивизион новой дивизии был выдвинут по предложению начальника артиллерии Приморской армии Николая Кирьяковича Рыжи к переднему краю четвертого сектора на усиление артиллерии, прикрывающей участок у высот Азис-Оба и Кара-Тау — наиболее танкоопасный по характеру местности на северном направлении. Позиции для дивизиона выбирал начарт сектора полковник Пискунов. Новый дивизион был поставлен между двумя старыми, уже испытанными. Так необстрелянному подразделению легче принимать боевое крещение. За счет этого пополнения удалось довести численность орудий до 72(вместе с зенитными орудиями и орудиями ДОТов) на 18-километровом фронте четвертого сектора. Словом, негусто. Стоит отметить, что декабрьский штурм Севастополя для советской стороны оказался полной неожиданностью. Общая ситуация на советско-немецком фронте внушала в декабре 1941г. вполне определенный оптимизм. Контрнаступление Красной армии под Москвой, освобождение Ростова, готовящаяся десантная операция на Керченский полуостров – все это настраивало, что активных действий немецких войск в отношении Севастополя не придвинется. Благодаря докладам разведки складывалась картина, что немцы готовят осаду Севастополя по типу Одессы. Были зафиксированы немецкие оборонительные работы как на фронте перед Севастополем, так и в глубине позиций 11-й немецкой армии – по реке Альма. По докладам пленных выходило, что прибывающие румынские части готовятся сменить немецкие, дабы последние могли быть отправлены на угрожающие участки советско-немецкого фронта. Таким образом, оказалось, что как командование СОРа, так и Ставка оказались в полном неведенье относительно немецких планов по захвату Севастополя. Утром 17 декабря после сильной артиллерийско-минометной подготовки немецко-фашистские войска перешли в наступление по всему фронту обороны Севастополя. Противник ввел в бой пять немецких пехотных дивизий (72, 50, 24, 132 и 22-ю), 1-ю румынскую горнострелковую бригаду и мотополк. Перешедшие в наступление вражеские части поддерживались танками и авиацией, которая группами по 5 — 7 самолетов бомбила и штурмовала наши боевые порядки и Севастополь. Всюду разгорались напряженные бои, доходившие до рукопашных схваток. Основной удар немецкой 11-й армии приходился на 3-й и 4-й сектора Севастопольского оборонительного рубежа. Третий сектор защищала 25-я стрелковая дивизия, укомплектованная лишь на 40 % по штату и насчитывающая с приданными частями морской пехоты (3-й полк морской пехоты, 2-й Перекопский полк морской пехоты и 7-я бригады морской пехоты) около 10 тыс. человек. Дивизия располагала следующими артиллерийскими частями - 69-й артиллерийский, 99-й гаубичный артиллерийский полки, 164-й противотанковый и 323-й отдельный зенитный дивизионы. Всего насчитывалось 45 орудий всех калибров. Четвертый сектор (комендант генерал-майор В. Ф. Воробьев) располагал 90-м и 241-м полком 95-й стрелковой дивизии, 8-й бригадой и 18-м батальоном морской пехоты. Войска занимали позиции: высота 165,4, западнее высоты 132,3, 1 км севернее д. Аранчи, высота 57,0 и далее до моря. В секторе имелось два полка полевой артиллерии и как уже указывалось выше, всего на 18 км. фронта 4-го сектора приходилось 72 орудия. В 8 час. 35 мин. силою до двух батальонов немецкие войска атаковали вдоль долины между высотами 319,6 и 278,4, по дороге, идущей через седловину их поддерживали штурмовых орудий. Советские пехотинцы при поддержке 69-го артиллерийского полка (командир — майор А. И. Курганов) упорно обороняли свои позиции. Артиллеристы подбили и уничтожили несколько штурмовых орудий. Чуть позже был нанесен второй удар, силами около трех батальонов при 10(по другим данным их было лишь три) штурмовых орудиях. Удар наносился по узкому участку вдоль Инженерной дороги. После трех атак, немцам удалось прорвать тонкую линию обороны в районе дороги, и, развивая наступление, два немецких батальона двинулись по ней, в сторону Камышловского оврага. В задачу прорвавшихся частей входил глубокий охват 241-го стрелкового полка, защищавшего долину и дальнейшее соединение в тылу у него с частями, атаковавшими по высоте Кара-Тау, с другой стороны долины. Добившись успеха, немецкое командование вводило в разрыв новые части. Натиск противника все усиливался, в 13.00 левый фланг 287-й полка, а затем и весь полк начал отходить к д. Камышлы. В 16 ч 30 мин подразделения полка закрепились на рубеже 800 м восточнее деревни, а 9-я рота (командир лейтенант А. Т. Воробьев, младший политрук М. Д. Галкин), прикрывая отход товарищей, вела бои в окружении. Отход полка прикрывали артиллеристы 69-го полка. Прямой наводкой артиллеристы подбили, по советским данным, 10 танков (штурмовых орудий), уничтожили много живой силы противника. Выполнив задачу, они буквально из-под самого носа врага снялись с позиций, и перешли на новый рубеж обороны . Стоит отметить, что уничтожение действовавшей на этом направлении 1-й батареи из состава 197-го дивизиона штурмовых орудий подтверждают и иностранные источники . Главный удар командование 11-й армией решило нанести в полосе обороны 8-й бригады морской пехоты. При этом для достижения эффекта внезапности, было решено обойтись без предварительной артподготовки и пустить впереди основных сил взвод полка «Бранденбург-800» для бесшумного уничтожения передового охранения 8-й бригады МП, после чего немецкая пехота должна была ворваться в первые траншеи. Владевшие русским языком диверсанты выдавали себя за возвращавшуюся разведывательную группу. Этот замысел немецкого командования был успешно осуществлен. В рядах бойцов 8-й бригады возникла неразбериха, в этот момент и ударили главные силы немцев. Вражескую пехоту поддерживали танки (штурмовые орудия), в разных источниках их число варьируется от 15 до 30 единиц. Немецким войскам удалось потеснить бойцов 8-й бригады с занимаемых позиций. Попытка румын из состава 5-го мотополка наступать силой до батальона пехоты с восьмью танками и одной бронемашиной была отбита 90-м стрелковым полком с тяжелыми для противника потерями. На этом участке фронта противник потерял 5 танков, одну бронемашину, одно тяжелое орудие с тягачом и две грузовые машины. 90-й стрелковый полк остался на прежних рубежах . Вырисовывались планы командования 11-й немецкой армии постепенно; но уже во второй половине дня командование СОР верно оценило обстановку и предприняло меры по усилению наших войск па направлении главного удара противника. По приказанию генерал-майора И. Е. Петрова в четвертый сектор из резерва армии была направлена немногочисленная 40-я кавалерийская дивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров, военком батальонный комиссар И. И. Карпович), а также 773-й полк (командир капитан К. М. Ащуров, военком старший политрук В. В. Елисеев) 388-й стрелковой дивизии. Командующий армии приказал коменданту сектора генерал-майору В. Ф. Воробьеву силами 40-й кавалерийской дивизии, 8-й бригады морской пехоты и 773-го стрелкового полка рано утром следующего дня контратаковать противника на участке горы Азис-Оба, восстановить положение и тем самым ликвидировать разрыв с соседом справа — третьим сектором. В третий сектор из резерва были направлены: 388-я (командир полковник А. Д. Овсеенко, военком старший батальонный, комиссар К. В. Штанев) стрелковая дивизия (без 773-го стрелкового полка), местный стрелковый полк (командир подполковник Н. А. Баранов, военком старший политрук Е. Ф. Мельник), а из второго сектора переброшен 3-й батальон (командир майор С. Ф. Мальцев, военком батальонный комиссар А. И. Модин) 7-й бригады морской пехоты. И. Е. Петров потребовал от коменданта сектора генерал-майора Т. К. Коломийца восстановить положение на участке гора Кая-Баш, высота 209,9 и соединиться с 241-м стрелковым полком — правофланговым в четвертом секторе. Таким образом, в итоге первого дня боев создалась тяжелая обстановка на северо-восточном участке обороны. Поскольку в четвертом секторе 8-я бригада морской пехоты оставила гору Азис-Оба, а в третьем секторе 287-й стрелковый полк оставил гору Яйла Баш, и противнику удалось прорваться по Инженерной дороге. Создалась угроза прорыва противника на Бельбек, Камышлы и Мекензиевы горы. Кроме того, прочно удерживающий свои позиции на стыке секторов 241-й стрелковый полк оказался обойденным с флангов. Ясно определилось, что именно здесь противник наносит главный удар, используя 22, 24 и 132-ю пехотные дивизии, поддерживаемые танками (самоходными орудиями), артиллерией и авиацией. За день дивизиям немецкого 54-го корпуса удалось продвинуться на 1–4 км, но и потери оказались велики. Так, 50 пехотная дивизия потеряла свыше 300 человек, 24-я пехотная дивизия за первый день боев потеряла 29 офицеров и 584 унтер-офицера и солдата . А всего потери корпуса составили 1698 человек. Поддерживавший атаку 22-й дивизии 197-й штурмовой дивизион потерял 7 из 15 имевшихся самоходных установок . В ночь на 18 декабря исполняющий обязанности руководителя СОРа контр-адмирал Г. В. Жуков и член Военного совета дивизионный комиссар Н. М. Кулаков направили донесение:
«Василевскому. Кузнецову. Октябрьскому. 1.17/ХП—41 г. противник при поддержке авиации, артиллерии, танков с утра перешел в решительное наступление по всему фронту. В результате боев наши части удерживают рубежи, на отдельных участках, неся крупные потери, отошли на 1 —1,5 км. Потери противника: подбито 12 танков, 5 самолетов, уничтожено много живой силы. С утра 18 декабря ожидается повторная атака. 2... На 17/ХП—1941 г. части имели 30—40% штатного состава. Пополнение частям требуется единовременно не менее 4000 человек, из них 50% вооруженных, в последующем пополнении четыре маршевые роты ежедневно» . Контратака советских частей в направлении высоты 190,1 успеха не имела. Понеся большие потери, части 40-й кавдивизии и 773-го стрелкового полка 388-й СД вынуждены были отойти. Утром 18 декабря противник с 11 часов возобновил наступление на всем фронте при поддержке танков, артиллерии и авиации. Ожесточенные бои, продолжавшиеся до поздней ночи, развернулись во II секторе в районе Чоргунь, в III секторе в районе выс. 192,0 и IV секторе в районе выс. 133,3. Во второй половине дня противник усилил натиск на участке 8-й бригады морской пехоты. Особенно упорные бои разгорелись на участке четвертого батальона. Героический подвиг в боях совершил военком батальона старший политрук В. Г. Омельченко. Во время атаки вражеской пехоты с танками он поднял моряков в контратаку. Гранатами и бутылками с горючей смесью они подожгли два танка и вступили в рукопашную схватку с пехотой. Артиллерийским огнем 8-ю бригаду морской пехоты поддерживали батареи 2-го дивизиона (командир старший лейтенант И. Д. Крыжко) 397-го артиллерийского полка 95-й стрелковой дивизии. Прорвавшись через боевые порядки 8-й бригады, три вражеских танка вышли в район огневых позиций батарей 2-го дивизиона. Одному из танков удалось раздавить 76-мм орудие 4-й батареи. Командир батареи старший лейтенант Т. Н. Дюкарь открыл из оставшихся орудий огонь прямой наводкой. В результате два танка были уничтожены, а третий повернул обратно и скрылся. За два дня боев потери 8-й бригады составили до 1700 убитыми и ранеными . Вечером 18 декабря командование СОРа докладывало: «Василевскому, Кузнецову, Октябрьскому. В результате напряженных боев 17 и 18 декабря потери личного состава составили около 3500 убитыми и раненными…. Исключительно большие потери несем от танков противника. Утром 19/ХП—41 г. ожидается продолжение наступления... Ускорьте присылку пополнения людьми, боезапасом по данным заявкам. 18/ХII-41 г. Жуков, Кулаков». На рассвете 19 декабря противник после артиллерийско-минометной подготовки возобновил наступление на всем фронте, особенно энергично атакуя участки III и IV секторов, в частности от Калымтай и горы Азис-Оба, вдоль Бельбекской долины в районе высот 319,6 и 278,4 на кордон Мекензи № 1, а также от дер. Камышлы на ст. Мекензиевы Горы. Вышедший накануне ночью из окружения 241-й полк отбил атаки немцев (до двух батальонов с танками), нанеся врагу значительный ущерб. Полк к исходу дня оставался на занимаемых позициях, прикрывая вход с Бельбекской долины в Камышловский овраг. Части 8-й бригады морской пехоты под непрекращающимися ударами врага оставили занимаемые позиции. И как писали в работе 1943г. «потеряли управление и беспорядочно отошли на запад» . Лишь только благодаря активным действиям 40-й кавдивизии с приданным отдельным танковым батальоном удалось задержать врага и восстановить фронт обороны. Во II секторе враг атаковал высоту с Итальянским кладбищем и в долине Кара-Коба. Ожесточенные бои весь день. Многочисленная авиация противника наносила удары по нашим боевым порядкам. Наша артиллерия поддерживала своим огнем действия обороняющихся войск. Стоит отметить, что немецкой стороной зафиксировано использование защитниками Севастополя танков и, скорее всего, явно небезуспешно. Ибо вряд ли рядовой случай применения бронетехники нашел бы свое отражение в дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск гитлеровской Германии Гальдера: 19 декабря 1941 года, 181-й день войны Обстановка на фронте: Группа армий «Юг». Противник предпринял в Севастополе контратаку при поддержке танков . Бои 19 декабря показали, как трудно сдерживать противника, не имея резервов. Командование СОРа понимало, что, если не поддержать войска IV сектора резервами, может создаться угроза прорыва противника к Северной бухте. Общие потери Приморской армии за 3 дня боев превысили 4000 человек убитыми и раненными . Вечером 19 декабря 1941 г. командование СОРа послало следующее донесение: «Сталину, Кузнецову, Октябрьскому, Рогову. Противник, сосредоточив крупные силы, часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладения Севастополем. Не считаясь с огромными потерями живой силы, материальной части, противник непрерывно вводит свежие силы в бой. Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные рубежи... Большие потери материальной части, оружия, пулеметов, минометов... Войска отошли на второй рубеж. Резервы и пополнение не получены. Снарядов 107-мм корп. артиллерии, 122-мм гаубиц, 82-мм минометных нет. Остальной боезапас па исходе. На 20 декабря с целью усиления частей, действующих на фронте, вводится личный состав кораблей, береговых и зенитных батарей, аэродромной службы и т. д. Дальнейшее продолжение атак противника в том же темпе — гарнизон Севастополя продержится не более трех дней. Крайне необходима поддержка одной стрелковой дивизией, авиацией, пополнения маршевых рот, срочная доставка боезапаса нужных калибров. 19/ХII—41 г. Жуков, Кулаков» .
Москва отреагировала оперативно . Уже 20 декабря Ставка направила директиву командующему Закавказским фронтом и командующему Черноморским флотом, в которой приказывалось подчинить СОР Закавказскому фронту. Командующему Закавказским фронтом немедленно перебросить в Севастополь одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады. Во исполнение этой директивы уже днем 20 декабря Октябрьский дал телеграмму Жукову, Кулакову и Елисееву: «1. Сегодня из Новороссийска на кр. кр. «Красный Крым» и «Красный Кавказ», л/д «Ташкент», эм эм «Незаможник» и «Бодрый» выхожу в Севастополь с 79-й бр. морской пехоты. Буду утром 21 декабря. 2. Сегодня выходят транспорты «Абхазия» и «Белосток» с боезапасом и 1500 человек 9-й бр. МП( без оружия – прим. автора) . Сегодня грузится из Поти боезапас на лидер «Ташкент». 3. В Поти на днях прибудет 10 маршевых рот. Сегодня начата погрузка 345 сд, будет в базе 23 декабря. За себя оставил Елисеева» . Директивой № 01771/оп от 20 декабря 1941г Военного совета Закавказского фронта приказывалось: «81-й отдельный танковый батальон с материальной частью 26 танков «Т-26» исключить из состава 400-й стрелковой дивизии и, включив его в состав Приморской армии, по железной дороге отправить в Новороссийск, где средствами Черноморского флота он будет переброшен в Севастополь. Начало движения танкового батальона по железной дороге 21 декабря утром». Таким образом, благодаря вмешательству Ставки в течение одних суток была организована крупная помощь Севастополю. Это подняло настроение командирам и бойцам Приморской армии. Но до прибытия пополнения еще следовало оборонять Севастополь имеющимися силами, по крайней мере, еще двое суток. По всем тыловым частям начался сбор пополнения для сражающихся частей. Спешно создается заслон на запасном рубеже вблизи Восточного Инкерманского маяка, еще никогда до того не упоминавшегося в оперативных сводках, — менее чем в четырех километрах от Северной бухты. К Мартыновскому оврагу выдвигались в качестве противотанковых снятые со своих позиций зенитные батареи со строжайшим наказом не открывать огня по самолетам, дабы преждевременно себя не обнаружить. Нашлось новое дело и для малочисленного танкового батальона Приморской армии. Он передается коменданту третьего сектора генералу Коломийцу со строгим приказом - использовать совместно с пехотными подразделениями лишь для контратак, необходимых, чтобы пресечь вклинивание врага в глубину обороны . Бои под Севастополем продолжались с неослабным напряжением весь день 20 декабря в тех же направлениях, что и в предыдущие дни, Особенно упорными были они на направлениях, где противник наносил главный и вспомогательный удары. На направлении главного удара, в третьем секторе, неприятель стремился развить успех в районе Инкермана и кордона Мекензия № 1. Группе автоматчиков под прикрытием танков удалось просочиться на участках 3-го морского полка, стыке 54-го стрелкового и 2-го Перекопского морского полков, а также на стыке 287-го и 778-го стрелковых полков. Для восстановления положения на участке 3-го морского полка была выдвинута рота (командир старший лейтенант С. М. Карнаухов) из состава третьего батальона 7-й бригады морской пехоты, усиленная пулеметным и минометным взводами. Совместными усилиями этой роты и резервных подразделений 3-го полка противник был отброшен к исходным позициям. Восстановлено было положение и на стыке 54-го стрелкового и 2-го Перекопского морского полков. Выдвинутые сюда роты местного стрелкового полка под командованием лейтенанта Д. П. Диденко и младшего лейтенанта К. К. Дьяченко совместно с ротой (командир старший лейтенант Д. С. Гусак) 2-го Перекопского полка дружной атакой, доходившей до рукопашных схваток, выбили просочившиеся вражеские подразделения и прочно удерживали свои рубежи. Контратакой наших подразделений было восстановлено положение и на других участках сектора. Немецкая сторона насчитала, по крайней мере, 6 батальонов советских войск, наносивших контрудар по частям одной только 22-й пехотной дивизии. Воистину у страха глаза велики. Советские источники не говорят о применении в этих контратаках бронетехники. Однако о факте использования советской стороной танков в контратаках против 22-й пехотной дивизии указывает немецкая сторона . По результатам боев 20 июня противник силами батальона вклинился в советскую оборону и закрепился на двух безымянных высотках и в примыкающих к ним лощинах Мекензиевых гор, что очень беспокоило командование СОРа. Наскоро сформировали батальон, назначив командиром майора погранвойск НКВД Шейнина, перебросили на машинах в район кордона Мекензи № 1. В качестве усиления придали три танкетки . К сожалению обстановка не позволила более тщательнее подготовить атаку. Большинство краснофлотцев батальона до этой ночи друг друга не видели, никогда не воевали на суше. А бой предстоял с опытным противником, да еще в сильно пересеченной лесистой местности, где много значит подготовленность самых мелких подразделений к самостоятельным действиям. Комбат Шейнин, комиссар батальона старший политрук Шмидт и начальник штаба старший лейтенант Алексеев (они тоже встретились впервые ночью перед атакой) разбили краснофлотцев на три роты. И распределились сами — кому с какой ротой идти в бой. Начальник артиллерии сектора организовал артиллерийскую подготовку и обеспечил огневую поддержку по ходу атаки. Бой с прорвавшимися немцами был тяжелым. Приданные три танкетки оказались бесполезными: они застревали в чащобе и на пнях. Но все же в результате штыковой атаки и нашего артиллерийского огня прорвавшийся вражеский батальон был уничтожен. На участке 388-й стрелковой дивизии немцы силами до двух полков пехоты при поддержке 11 танков к исходу 21 декабря заняли высоту 192,0. 388-я стрелковая дивизия, понесшая очень большие потери (до 50% личного состава) вынуждена была отступить . На участке 40-й кавалерийской дивизии противник силами до полка пехоты с 8 танками в течение дня неоднократно переходил в атаку, но успеха не имел. К 17-00 танки противника прорвались на стыке двух кавполков (в одном из них к этому часу насчитывалось 80 бойцов, а в другом лишь немногим больше - прим. авт.) в тыл 149-го кавалерийского полка и нанесли тяжелые потери отдельным подразделениям дивизии . Руководя отражением танковой атаки, пал смертью героя командир 149-го полка подполковник Л. Г. Калужский. Несколько танков устремились на командный пункт дивизии. Находившийся рядом расчет противотанковой пушки вел огонь прямой наводкой по вражеским машинам. Разорвавшимся снарядом был убит наводчик, его тут же заменил командир дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров. Орудие продолжало вести огонь. Прямым попаданием танкового снаряда в орудие командир дивизии был убит . И все же конники сумели огнем отсечь от танков наступавшую за ними вражескую пехоту. Переброшенные сюда разведывательный батальон 95-й дивизии и из резерва сформированный накануне саперный батальон при поддержке огня первого артдивизиона (командир капитан Ф. Н. Расщупкин) 397-го артиллерийского полка контратаковали врага и восстановили положение. Упорные бои шли и во втором секторе, где немецко-фашистские войска наносили вспомогательный удар. Положение Приморской армии оказалось исключительно тяжелым. Армия за пять дней боев понесла весьма большие потери в личном составе. Убитых и пропавших без вести насчитывалось до 2 300 человек, раненных - 4198 человек. Большие потери понесены были в материальной части армейской артиллерии. За пять дней боев армия потеряла восемь 45 мм противотанковых орудий (из 26 имевшихся в Приморской армии на начало штурма ), шесть полковых 76мм, 2 дивизионных 76 мм, 5 зенитных 76 мм и одно 107 мм орудие – всего 22 орудия . Приморская армия, получив к вечеру 21 декабря прибывшую на боевых кораблях 79-ю особую стрелковую бригаду , готовилась с утра 22 декабря частью своих сил к контрнаступлению в направлении Камышловского оврага с целью захвата утраченных ранее позиций. Командование 11-й немецкой армии, подтянув новые силы, с рассветом возобновило наступление, упредив контратаку 79-й бригады. Враг стремился прорваться в район д. Любимовка, к позициям береговой батареи № 30, а затем к морю. Одновременно противник предпринял атаки и в юго-западном направлении с целью выхода к Северной бухте. На участке в 9 км (Аранчи — высота 192,0) наступали 22-я, 24-я и весь резерв 132-й пехотных дивизий. 22-й пехотной дивизии подчинили самоходки 190-го дивизиона штурмовых орудий . Под их натиском части нашей 388-й стрелковой дивизии беспорядочно отошли на рубеж ст. Мекензиевы Горы, д. Бельбек. Все это создало непосредственную опасность прорыва противника к морю в районе д. Любимовка и к береговой батарее № 30, а также выхода его к Северной бухте. Участок для контратаки 79-й бригады пришлось несколько расширить: возникла необходимость одновременно с наступлением в северо-восточном направлении (Камышлы) прикрыть и район д. Любимовка. Неожиданно для противника 79-я бригада перешла в стремительную контратаку. К исходу дня бригаде удалось овладеть рубежом: высота 192,0—высота 104,5. Разрыв на участке 388-й стрелковой дивизии был ликвидирован. Тяжелое положение оказалось и на правом фланге 40-й кавалерийской дивизии. Под ударом просочившихся в тыл тяжелых, по советским донесениям, танков противника 151-й кавалерийский полк отошел на пять километров на запад, опасаясь окружения. Прорвавшиеся в тыл немецкие танки раздавили шесть 76 мм пушек. По докладу командира дивизии и начальника артиллерии 95-й стрелковой дивизии, наши 76 мм снаряды не пробивали броню этих танков. Ситуацию спасло лишь то, что немецкие пехотные части также были очень сильно ослаблены в боях и советские войска, возвращаясь по приказу командования на линию фронта, без особых проблем оттеснили немецкие подразделения и вновь заняли свои позиции . Стоить отметить, что иностранные источники довольно скупо описывают события декабрьского штурма вообще и роль бронетехники в частности. Так в работе Ф. Куровски, посвященной действиям штурмовых орудий, все описание боевых действий197-го дивизиона штурмовых орудий в умещается в пару строчек – « 2-й и 3-й батареям пришлось при поддержке пехотных и саперных подразделений прогрызать оборону противника, насыщенную минными полями, мощными бетонными укреплениями с бронеколпаками и скрытыми артиллерийскими позициями» . А действия 190-го дивизиона, автор вообще не удостоил своего внимания. Говоря о событиях 22 декабря, нельзя пройти мимо одного факта, ставшего известным автору при подготовке данной статьи. В 1943г. Исторический отдел Главного морского штаба ВМФ издал работу капитана 2-го ранга П. Иванова «Краткий обзор боевых действий за период с 29 октября по 31 декабря 1941г» . В данном издании указано, что датой совершения подвига пяти краснофлотцев, преградившим путь немецким танкам является не 7 ноября, а 22 декабря 1941г., во время отражения декабрьского штурма ! Так же стоит отметить, что в первом печатном материале – статье М. Когута, опубликованной в севастопольской газете «Маяк коммуны» (старое название газеты "Слава Севастополя") за 19 мая 1942года событие описано так, что привязать его ко времени или по месту совершения нереально: Об этом беспримерном подвиге пяти черноморцев защитники Севастополя передавали из уст в уста. Но никто не знал имен бойцов, которые в тяжелые для города дни своей грудью преградили фашистским танкам путь к Севастополю. На днях нам пришлось встретиться с одним моряком, который и рассказал всю историю этого подвига. Дело было в дни яростного наступления немцев на Севастополь. Фашисты ценою больших потерь заняли господствующую высоту севернее Д. Отсюда враг простреливал прилегающие к нашим позициям дороги, окопы». Таким образом, тема, связанная с подвигом 5 краснофлотцев, становится все более запутанной. Возможно со временем (и появлением новой информации) все встанет на свои места. Срочная доставка пополнения с Кавказа и эффективная поддержка войск СОР корабельной артиллерией и авиацией позволили приостановить наступление немцев к Северной бухте и даже частично отбросить противника с занимаемых позиций. Но все же обстановка в четвертом секторе для нас была угрожающей: 4—5 км в районе д. Бельбек отделяли врага от берега моря. Сосредоточив крупные силы, он мог сломить оборону и выйти к морю, окружив левофланговую группировку частей сектора. Учитывая это, командование СОР решило отвести войска сектора на рубеж деревень Бельбек, Любимовка. В ночь на 23 декабря 90-й стрелковый полк, 8-я бригада морской пехоты и остатки 40-й кавалерийской дивизии заняли новый рубеж. Линия фронта сектора сократилась, что позволило вывести в резерв или для переформирования некоторые части. Так, по приказанию командующего Приморской армией и заместителя командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майора И. Е. Петрова 388-я стрелковая дивизия была снята с рубежей обороны и сосредоточена в Инкермане для приведения в порядок. Переформирование дивизии заняло несколько дней. Командиром 388-й стрелковой дивизии был назначен комбриг С. Ф. Монахов . Большие потери, понесенные под Севастополем (например, в составе 24-й ПД на 22-е декабря числилось около 2000 активных штыков), заставили командование 11-й немецкой армии ослабить интенсивность ударов по войскам СОР и заняться перегруппировкой своих частей. И все же в этот день вражеские атаки на отдельных участках нашей обороны продолжались, но незначительными силами. Отражая их, защитники главной базы сами переходили в контратаки. Начали прибывать в главную базу части 345-й стрелковой дивизии. 24 декабря атаки противника также не имели уже такой силы как прежде. Наиболее серьезную атаку 24 декабря, силою свыше полка с 10 танками, он предпринял на фронте 4-го сектора обороны и немного потеснил советские части. Благодаря контратаке подразделений 345-й стрелковой дивизии удалось противника выбить и вернуть утраченные рубежи. В дневнике Павла Ильича Мусьякова, редактора газеты ««Красный черноморец», за 24 декабря 1941г. есть запись следующего содержания: «Сегодня вечером немцы послали в бой танки. Наши их встретили очень хорошо. В результате боя подбиты и уничтожены один танк и две танкетки и захвачены почти без повреждений шесть немецких танкеток» . Другими источниками захват вражеской техники не подтверждается. 24 декабря на транспорте «Жан Жорес» в Севастополь прибыл 81-й отдельный танковый батальон (далее- 81-й ОТБ) в составе 180 человек и 26 танков Т-26 под командованием майора Юдина . Необходимо отметить, что в ряде работ говорится, что 24 декабря 1941г. в Севастополь прибыл не 81-й ОТБ, а 125-й ОТБ . Безусловно, это ошибка авторов. 125-й ОТБ прибыл уже после завершения декабрьских боев. Б. Тынчеров, автор работы «Тайны истории: Легенды и факты. «Чудо-оружие Третьего Райха под Севастополем: «Голиаф» на основании изучения карты-приложения к книге П.А.Моргунова «Героический Севастополь» и обнаружении на ней надписи 25-й танковый батальон выдвигает версию, что «помимо 81-го ОТБ в составе СОРа был сформирован еще один танковый батальон, куда, вероятно, вошли разрозненные танки из частей Приморской армии, а также частей, которые прибыли в Севастополь в качестве подкреплении. …основой для формирования 2-го танкового батальона послужили танки из состава других подразделений, например, разведывательного батальона 172-й СД, куда и были переданы в свое время танки 5-го танкового полка майора С.П. Баранова» . Данное утверждение Б. Тынчерова опровергается следующими фактами: 1. Зимой 1941/1942г. действительно существующий в составе РККА 25-й отдельный танковый батальон вместе с 25-й танковой бригадой действовал на Московском направлении, а затем находился в составе Резервного фронта . 2. Создание и действия любого подразделения сопровождаются изданием большого объема различных официальных бумаг. Начиная от приказа на формирование и документов о боевой деятельности, и заканчивая документами, связанными с обеспечением деятельности этого подразделения. Однако до настоящего момента ни одного документа, где бы фигурировал 25-й танковый батальон в обороне Севастополя ни одним исследователем не выявлено. Нет упоминаний о таком танковом батальоне и в мемуарах защитников Севастополя. 3. Имеющаяся в отдельных подразделениях СОРа бронетехника в виду своей малочисленности вряд ли позволила бы командованию Приморской армии сформировать новый танковый батальон, вместо того, чтобы передать эту технику в уже имеющийся отдельный танковый батальон Приморской армии, что собственно и происходило в реальности. 4. Имеющиеся данные о доставке танков в Севастополь в декабре 1941г. в количестве 26 штук явно указывает на их отношение к 81-му танковому батальону. Других поставок бронетехники в Севастополь в декабре 1941г. не было . 5. Более детальное изучение карты-приложения, послужившей основой для версии о формировании в Севастополе 25-го ОТБ дает автору данной статьи основание утверждать, что на карте ошибочно обозначен 125-й отдельный танковый батальон, как участвующий в боях в декабре 1941г. За счет наложения линии, обозначающей границы тылового рубежа обороны СОРа, на цифру «1» в номере «125» на карте получился «25-й танковый батальон».
Прибывшая 345-я стрелковая дивизия была сосредоточена в районах: 1165-й стрелковый полк (без одного батальона), 905-й артиллерийский полк, а также 81-й танковый батальон — кордон Мекензи № 1, 1163-й и 1167-й стрелковые полки — лес 1 км севернее Инкермана. Всего в дивизии насчитывалось 9955 бойцов и командиров . Как указывает начальник штаба Приморской армии Крылов 81-й танковый батальон поделили между стрелковыми полками 345-й СД — каждому по роте . Благодаря прибывшим частям удалось предотвратить развитие кризиса в обороне Севастополя и в ряде случаев отбросить противника. За счет пополнения (79-я бригада, 345-я стрелковая дивизия) удалось увеличить количество противотанковых орудий и хоть немного усилить противотанковую оборону. Так, 1-й сектор располагал двенадцатью 45 мм орудиями, 2-й сектор так же имел 12 противотанковых пушек, 3-й сектор располагал 14 такими орудиями, а 4-й сектор – 8 орудиями. Всего сорок шесть 45 мм противотанковых орудий . Потери армии с период с 17 декабря по 24 декабря достигали 9920 человек раненными и около 3000 убитыми. Наибольшие потери Приморская армия понесла 22 декабря, только раненных было учтено 2356 человек . Утром 25 декабря в третьем и четвертом секторах противник активности не проявлял, а подтягивал силы к переднему краю нашей обороны. Враг не предпринимал активных боевых действий и в полосе первого сектора, где вел лишь редкий артиллерийско-минометный огонь. Зато во втором секторе вражеская пехота (часть сил 50-й и 170-й пехотных дивизий) при поддержке танков и авиации начала наступление на позиции 514-то и 1330-го стрелковых полков и пятого батальона 7-й бригады морской пехоты. В четвертом секторе только во второй половине дня после артиллерийской подготовки противник начал наступление на участке 241-го стрелкового полка, 8-й бригады морской пехоты и 40-й кавалерийской дивизии. Наиболее тяжелые бои завязались на участке 241-го полка. Тогда командование сектора ввело здесь в бой 1163-й (командир подполковник И. Ф. Мажуло) и 1165-й (командир майор Н. Л. Петров) полки 345-й стрелковой дивизии. Это позволило уплотнить боевые порядки и сдержать натиск врага. С советской стороны в атаке участвовала одна рота 81-го танкового батальона. Вспоминает начальник политодела Приморской армии генерал-майор Л.П. Бочаров: « 25 декабря роту танков 81-го отдельного танкового батальона выделили для поддержки контратаки на участке 8-й бригады морской пехоты. …Вышло так, что пехота отстала, танки, ворвавшиеся в расположение врага, оказались там одни. Но танкисты продолжали бой. Экипаж кандидата партии лейтенанта Рогодченко и механика водителя комсомольца Резникова сокрушил ДЗОТ, миномет, разбил на огневой позиции противотанковое орудие. Командир одного из танков был убит, а сам танк поврежден, но все-таки мог двигаться. И тяжелораненый - четыре осколка сидели у него в спине- механик водитель И.А. Устинов снова повел танк в атаку. Машина получила еще одну пробоину, убит был башенный стрелок. Но Устинов продолжал драться, давить вражеские огневые точки, пока не получил сигнал о возвращении на пункт сбора. Истекаяч кровью он привел туда танк, а, остановив машину, потерял сознание. В полуобморочном состоянии вытащили краснофлотцы морской бригады из другого танка механика-водителя Шевченко. У него была раздроблена нога. Но до сигнала танк из боя не вышел…» . С утра 26 декабря противник силою до полутора полков, введенных из резерва 132-й пехотной дивизии, с 8 танками (штурмовыми орудиями) возобновил наступление в районе безымянной высоты с полянкой (в 2 км юго-восточнее выс. 104,5). Развернулись сильные бои. Наши части, занимавшие оборону от района северо-восточнее ст. Мекензиевы Горы вплоть до побережья моря, оказались в тяжелом положении. Батареи 57-го и 397-го артполков, 97-го отдельного артдивизиона, береговые батареи № 2, 12 и 14, зенитные батареи № 75 и 365 поставили перед фронтом бригады заградительный огонь. Огонь по наступавшим открыли лидер «Ташкент», эсминцы «Смышленый» и «Безупречный», базовые тральщики «Трал» и «Груз». Благодаря искусному взаимодействию полевой, береговой и корабельной артиллерии со стрелковыми частями атака противника была сорвана. До поздней ночи немецко-фашистское командование бросало в бой все новые и новые подразделения и части, стремясь любой ценой овладеть ст. Мекензиевы Горы и пробиться к морю и Северной бухте. Чтобы сковать наши силы в четвертом секторе, противник одновременно атаковал позиции 40-й кавалерийской дивизии и 90-го стрелкового полка, но также безуспешно . Бои на Северной стороне не прекращались не на день. Не смотря на начавшуюся 26 декабря высадку советского десанта в Керчи, Манштейн не прекратил наступление на Севастополь. Лишь 30-му армейскому корпусу, наступавшему на вспомогательном направлении, было приказано прекратить атаки. Потребовалось еще 5 дней боев и решительные действия советских войск на Керченском полуострове, что бы снять угрозу для Севастополя. Участвовали в этих боях и севастопольские танкисты. 27 декабря крупных активных действий противник не предпринимал, ограничившись лишь минометно-артиллерийским огнем по позициям советских войск. Немецкие источники отмечают лишь атаки советских войск при поддержке танков на позиции 132-й пехотной дивизии . Советские источники об этом хранят молчание. Утром 28 декабря до 4-х батальонов пехоты противника при поддержке 12 танков перешли в наступление в направлении на кордон Мекензи № 1 и совхоз им. С. Перовской. К полудню до батальона пехоты с 5 танками прорвались в стык между 1163 и 1165 стрелковыми полками 345-й стрелковой дивизии в направлении пос. Мекензиевы горы. Создалась угроза для 30-й башенной береговой батареи (четыре 305 мм орудия). Лишь только благодаря вводу резервов и сильному огню корабельной артиллерии, включая 305 мм орудия прибывшего в Севастополь линкора «Парижская коммуна», удалось переломить ситуацию и преградить противнику путь к батарее. На рассвете следующего дня после сильной артиллерийско-минометной подготовки по району батареи № 30 — ст. Мекензиевы Горы — кордон Мекензия № 1 противник силой до двух полков при поддержке танков и авиации возобновил наступление в полосе четвертого сектора. Не успела кончиться вражеская артподготовка, как наши батареи полевой и береговой артиллерии обрушили мощь своего огня по переднему краю противника с целью обеспечить контратаку 345-й стрелковой дивизии с приданным 81-м танковым батальоном и 79-й стрелковой бригады. Разгорелись ожесточенные встречные бои, в ходе которых противник был отброшен, а 345-я дивизия во взаимодействии с 79-й бригадой приступили к штурму ст. Мекензиевы Горы. Их поддерживала полевая, береговая и зенитная артиллерия, а также орудия прибывших кораблей. Атака 345-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 79-й стрелковой бригадой и при поддержке артиллерии была успешной. Они отбили у противника ст. Мекензиевы Горы. Однако во второй половине дня противник перешел в атаку и к вечеру вновь захватил станцию. Группе немецких автоматчиков удалось прорвать в стыке между 79-й бригадой и подразделениями 25-й стрелковой дивизии. Для ликвидации этого прорыва советская сторона ввела в бой бронероту, имевшая на вооружении несколько бронемашин БА-10 и мотороту 80-го отдельного разведывательного батальона . Немецкая сторона отмечает участие советских танков в боях 29 декабря. Запись из журнала боевых действий 22-й немецкой пехотной дивизии: 12 час. 00 минут. Противника наносит контрудары силами до батальона, при поддержке 7 танков из форта «Сталин» . 12 час. 45 минут. Русский батальон с танками, продвинувшийся с точки 664 в северо-восточном направлении разбит огнем артиллерии. 15 час. 20 минут. Танковый удар противника против казарм (скорее всего речь о городке 30-й батареи – прим. автор) отражен . К 12 часам опять создалось тяжелое положение в районе батареи № 30. Противник, накопив до батальона пехоты с танками, снова захватил городок батареи и начал продвигаться к командному пункту и башням батареи. КП командира 8-й бригады полковника В. Л. Вильшанского был размещен вместе с командным пунктом командира батареи Г. А. Александера. Они доложили, что с трудом сдерживают гитлеровцев в районе командного пункта и что к городку подходят свежие резервы противника. Около 13 час. 30 мин. наша береговая артиллерия нанесла удар по противнику в районе 30-й батареи, а затем сразу его успешно штурмовала авиация . Вскоре в контратаку перешли две роты, сформированные из личного состава батареи, подразделения 90-го стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты. От артиллерийского огня и ударов авиации наступавший противник потерял около 60% личного состава, было уничтожено два танка из трех. Дружным ударом наша пехота отбросила вражескую пехоту от батареи, уничтожив большое количество гитлеровцев и захватив пленных. Батарея и городок были полностью очищены от фашистов, уничтожено еще два танка и несколько бронемашин. Бои продолжились и на следующий день. В течение 30 декабря станция Мекензиевы Горы неоднократно переходила из рук в руки. Части 345-й СД, самоотверженно поддерживаемые артиллеристами и танковыми ротами не раз овладевали низинкой с платформой и станционным поселком. Однако закрепиться на станции, выйти на гряду холмов за нею никак не удавалось. К вечеру станция, как и утром, была у немцев. Танкисты 81-го ОТБ сражались геройски, не выходя из боя даже тогда, когда в пробитой снарядами машине все были ранены . Вот как описывает одну такую атаку немецкая сторона: « …Мы бросились к своей противотанковой пушке, находившейся в двадцати шагах от того места, где железная дорога пересекала грунтовую. Присев возле орудия, я развернул его в ту сторону, откуда услышал грохот танка, и выглянул из-за орудийного щита, чтобы без помех осмотреть сектор ведения огня. Мимо промчался батальонный посыльный, отчаянно выкрикивая: «Танк! Танк!» Высунувшись из-за стального щита, защищавшего орудийный расчет, я заметил темный контур башни, медленно продвигавшейся между домами. Прижав правый глаз к резиновому кольцу оптики, я старался не выпускать из виду тяжелую машину, частично спрятавшуюся в боковой улице. С колотящимся сердцем я быстро повернул ствол туда, где в последний раз видел вражеский танк. Дистанция — 150 метров! Сердце почти выскакивало из груди, но я попытался спокойно дождаться, когда танк опять появится в поле моего зрения. И вот стальной колосс уже угрожающе перемещается в прицеле с повернутой в нашу сторону мощной бронированной башней. Дрожащей рукой я нажал на кнопку выстрела. Орудие слегка отскочило назад, и через прицел можно было проследить траекторию 37-миллиметрового снаряда. В ужасе я смотрел на белый дым, который взвился в небо при ударе снаряда о башню. Рикошет! — Танк в сорока метрах! — заорал я, не отрывая глаз от оптики. Наш заряжающий Конрад уже вскрыл ящик с бронебойными снарядами для мощной брони. С быстротой молнии Вольф загнал тяжелый, с красным наконечником снаряд в орудие и с треском захлопнул казенник. Еще до того, как смог еще раз нажать на кнопку выстрела, я ощутил холодный воздух и ударную волну на щеке в тот момент, когда мимо нас просвистел тяжелый снаряд и врезался прямо позади нас в пылающий грузовик, разбросав по всему участку куски металла. И вновь, прочно удерживая перекрестье прицела на центре контура танка, я нажал на кнопку выстрела. В ушах звенело от выстрелов, и мы были не в состоянии услышать разрыв снаряда на цели. Вольф и Конрад уже заряжали новый снаряд, когда я заметил тонкое облачко дыма, поднимающееся из башни, а через секунды после этого появилась ослепительная вспышка. Огромное черное грибовидное облако поднялось в морозное ярко-синее небо. Мощный взрыв сорвал башню с направляющих, когда внутри танка начали детонировать боеприпасы, она сползла с шасси, и ее длинная пушка неуклюже задралась к небу. Пулеметная очередь вспорола свежий снег прямо перед нами. Сквозь звон в ушах мы услышали чей-то вопль: «Танк справа!» Четыре солдата ухватились за лафет и с напряжением, скользя по замерзшей земле, развернули орудие стволом в другом направлении. Я разглядел второй танк, медленно разворачивавшийся среди деревенских хат, и он медленно выходил на прямую, чтобы набрать скорость. Пуская клубы дыма из выхлопных труб, он разгонялся в нашем направлении, проламываясь сквозь деревянные заборы между садовыми участками примерно в 80 метрах от нас. Тяжелый танк, переваливаясь с боку на бок, остановился, и его башня стала поворачиваться в поисках нашей позиции. Я поспешно попытался отыскать цель. Вдруг в перекрестье прицела орудийной оптики увидел круглое черное дуло вражеского орудия. Точно так же, как я уничтожил первый танк, сейчас вражеский стрелок наводил на нас свое орудие. Лихорадочно вводя поправки на снос и дистанцию, я оказался на какую-то долю секунды быстрее. Теперь лишь мгновение должно было решить, доживем ли мы до вечера или будем похоронены в безвестной могиле на позабытом поле боя. Наш первый снаряд с грохотом врезался в тяжелую башню, и мы увидели, как экипаж повалил наружу из задымившего танка. «Танк справа!» Снова мы развернули ПТО и за горящими останками первого танка разглядели смутный силуэт третьего. Массивная машина, прорываясь сквозь дым, с грохотом двигалась на нас, а за ней бежали несколько русских пехотинцев с винтовками наперевес, громко крича «Ура!». Они быстро заняли самую дальнюю цепочку домов в Мекензиевых Горах. После попадания снаряда в корпус танка, где была толстая броня, он плавно остановился, а башня стала медленно поворачиваться в нашем направлении. Мы послали в танк еще один бронебойный снаряд, и его немедленно охватило пламя. Пока мы обстреливали ряды пехоты осколочными снарядами, Вольф и Конрад с дьявольской скоростью перезаряжали пушку. В защите нашей позиции к нам присоединился одинокий пулемет, и атака была отражена. На большом расстоянии я заметил четвертый и пятый танки, мы открыли по ним огонь, и мимолетные тени башен исчезли за гребнем холмов. Пехота отступила, чтобы оказаться под заградительным огнем наших минометных расчетов и артиллерийских батарей. …Чтобы усилить наш сектор, Пелль со своим расчетом перетащил свое ПТО через железнодорожную насыпь. Мимо нас в направлении советских войск прогрохотало одинокое самоходное орудие, экипаж его не был виден за броней, и в этот момент наш бой прекратился» . Пусть слова командира 37 мм орудия из состава 132-й пехотной дивизии об атаковавших его позицию советских «тяжелых танках» ( которых не было у защитников города) останутся на его совести, но, тем не менее, нельзя не признать, что из 26 танков, действовавших в боевых порядках 345-й СД, за тот день было потеряно 13 машин . К сожалению, имевшиеся у защитников Севастополя танки Т-26 с максимальной броней 20-25мм легко уничтожались, в том числе и «армейскими колотушками» . Поздно ночью 30 декабря командование СОРа доносило командованию Кавказского фронта: «Севастополе обстановка остается напряженная. Враг продолжает яростные атаки. Главные бои идут станция Мекензиевы Горы, которая все время переходит из рук в руки. Наши потери огромны. Начиная с 17 декабря противник непрерывно атакует. ...В прибывшей недавно от Вас 79 бригаде осталось 1200 бойцов, а в 345 сд — около 2000 бойцов. Действиями войск 44-й и 51-й армий прошу облегчить положение Севастополе. Сегодня с утра противник, казалось, ослабил нажим, но во второй половине дня и вечером вновь вел и продолжает вести яростные атаки, бросая все свои резервы, применяя мощный огонь и тяжелые танки. 31/ХП—41 г. вновь ждем продолжение атак, резервы наши исчерпаны, ждем быстрейшей помощи 386-й стрелковой дивизии и маршевых рот. С утра 31/ХП мощным огнем, контратаками на отдельных участках будут проводиться демонстративные наступательные операции для оковывания сил противника. 31/ХП—41 г. Октябрьский, Кулаков» . Начавшаяся высадка советских войск на Керченском полуострове заставила немецкое командование прекратить атаки на Севастополь. Однако командование 11-й армии принимая решение об отводе своих войск с севастопольского фронта все же решило, что если невозможно сейчас овладеть городом, то надлежит, по крайней мере, достигнуть бухты и закрепиться на ее берегу. Советское командование прекрасно понимало: раз в Крыму открылся «второй фронт», долго штурмовать, немцы не смогут. И надо напрячь все силы, чтобы не оплошать напоследок. Ночь на 31 декабря прошла за проверкой готовности фронта обороны к любым неожиданностям Полоса фронта, где противник преодолел главный, а местами и тыловой рубеж обороны, составляла в ширину около десяти километров. Но самым опасным считался примерно трехкилометровый участок — правый фланг четвертого сектора и стык его с третьим. Здесь и создавалась на 31 декабря небывалая под Севастополем плотность нашей артиллерии: на три километра — 240 орудий, считая зенитные и корабельные. Направление главного удара прикрывали полки 95-й и 345-й дивизий, 79-я бригада Потапова, подразделения 25-й стрелковой дивизии. Новый комендант четвертого сектора полковник Капитохин расположил свой командный пункт на южном склоне высоты 60 — в центре решающего участка фронта. В 10 час. противник (это были части 22-й пехотной дивизии) все же перешел в наступление сначала силою более двух батальонов при поддержке шести самоходных орудий из состава 197-го дивизиона, а в ходе боя вводил свежие резервы. Враг наносил удар по рубежу обороны 345-й стрелковой дивизии в общем направлении на шоссе, идущее от ст. Мекензиевы Горы к дер. Буденовка. В тяжелом бою огнем нашей артиллерии и контратаками пехоты к 12 час. вражеские атаки были отбиты. Но через полчаса гитлеровцы, введя дополнительно более батальона с пятью танками, возобновили атаки на кордон Мекензии № 1. И эта атака была также отбита частями 345-й дивизии и 79-й бригады. В 16 час. противник, перегруппировав силы и подтянув резервы, силою свыше полка с танками в третий раз атаковал наши части. Но снова все атаки были отражены . В ночь на 1 января и утром противник еще пытался небольшими силами с 3—4 танками атаковать из районов севернее кордона Мекензи № 1 и ст. Мекензиевы Горы, но 1163-й и 1167-й стрелковые полки отбили эти атаки с большими потерями для врага. На этом активность противника прекратилась, днем он ограничивался редким артиллерийско-минометным огнем . Таким образом, героическое сопротивление защитников Севастополя и успешный десант на Керченском полуострове, создавший угрозу удара в тыл немецко-фашистским войскам, осаждавшим Севастополь, вынудили командование 11-й армии 1 января прекратить штурм, продолжавшийся 16 дней. За две недели боев, согласно немецким данным, потери 54-го АК составили 7669 солдат и офицеров, а также 15 штурмовых орудий Stug-III. 190-й дивизион штурмовых орудий был выведен из боев в 20-х числах декабря и насчитывал на тот момент лишь 3 штурмовых орудия . Жестокие непрекращающиеся бои, продолжавшиеся вплоть до 31 декабря 1941г. привели к потерям как в личном составе СОРа так и в материальной части. Потери Приморской армии (с приданными частями) составили 14830 раненных и 4 000 убитыми и пропавшими без вести . Потери понесли и малочисленные танковые части защитников города. По состоянию на 1 января 1942 г. в составе ОАТБ имелось в наличии: Т-34 - 1 шт., БТ-7 - 1 шт., Т-26 пулеметный - 1 шт., ХТ («химический» т.е. огнеметный танк) - 1 шт., Т-37/Т-38 - 12 шт. 81-й ОТБ насчитывал 13 танков, из них Т-26 пушечных - 5 шт., Т-26 пулеметных - 5 шт., ХТ (огнеметных)-3 шт. Характерной особенностью боев войск СОР явилась их высокая активность. За время отражения второго наступления (17 декабря 1941—1 января 1942 г.) защитники Севастополя провели 48 контратак силами от батальона до дивизии. Участвовали в этих контратаках и танкисты. Большое значение в срыве второго вражеского наступления имели: во-первых, решение Ставки о немедленной помощи Севастополю. Доставленные 79-я стрелковая бригада, 345-я стрелковая дивизия и 81-й танковый батальон сыграли решающую роль в преодолении кризиса, возникшего на участке четвертого сектора, а также в отражении последних наиболее ожесточенных атак врага; во-вторых, высадка десантов в Керчи и Феодосии и освобождение Керченского полуострова нашими войсками, что вынудило немецко-фашистское командование оттянуть часть сил на керченское направление и прекратить наступление на Севастополь.
|
|
|